Нет ничего прекраснее, чем книга!

Об одном средневековом богаче начала XIII века рассказывают, что он продал свой дом, чтобы заказать себе копии библейских книг. Четыре Евангелия стоили ему 15 ливров - то есть только в пять раз меньше средней стоимости тогдашнего дома. 

В Средневековье книги были дефицитом и признаком роскоши: чтобы получить себе собственную копию Библии, человек должен был заказать услуги писаря и художника (его работа могла продолжаться несколько лет), выложить немалые деньги за пергамент, чернила, краски, кожаный переплет и драгоценные украшения. Сегодня же приобрести книгу себе или для подарка родным и близким не составляет большого труда. Православный интернет-магазин Вечные Книги доставляет созданные в мастерской кожаного переплета книги по всему миру. Продукция издательства настоящее произведение искусства. Изготовляют книги из качественных материалов по французской износостойкой технологии, поэтому этот подарок может стать настоящей реликвией, традиционно передаваемой из поколения в поколение. Кроме книг в кожаном переплете в интернет-магазине также можно приобрести уникальные эксклюзивные рукодельные расшитые бисером иконы в деревянном киоте. 

Несмотря на то, что много веков назад книги были просто дорогой роскошью, редкими их делали не только стоимость производства. Книг было мало, потому что именно употребление этого слова во множественном числе казалось неочевидным. Люди христианского средневековья верили, что настоящей книгой является только Книга, то есть Библия; остальные - второстепенные комментарии, предвестие или практические советы для выживания.
Возможно, рождение «современного» человека произошло тогда, когда изменился способ чтения и отношение к книгам. Когда книги начали естественно существовать во множественном числе, конкурируя друг с другом и утверждая собственное право на открытие неизвестной территории реальности. Когда конкуренцию культовым книгам, которые читают сотни раз, начали составлять те, которые читают один раз, чтобы по окончании перейти к другой. В конце XVIII века литературой потребления стали романы. 

 

За последние десять лет в Германии их появилось столько же, сколько за предыдущие пятьдесят. 

Писатель постепенно становился модной фигурой - особенно писатель, который много и быстро пишет. О некоторых из них шутят, что они пишут быстрее, чем могут читать - а потому читают не все, что написали. «Исповедь» Руссо и «Вертер» Гёте были тогда посредниками между эпохами. Они были успешными продуктами начала эпохи потребления книг. Но в то же время любовь публики делала из них новые культовые и почти сакральные книги. В эпоху книжного потребления остаются тексты, которые читают сотни раз: им подражают, их перечитывают, в соответствии с ними строят собственные жизненные истории. Популярность романа провоцирует важный поворот в истории книги. Роман не вытесняет идею культовой, единой книги - но взамен дает индивиду возможность выбирать свою собственную культовую книгу. 

У самого Вертера во время его самоубийства на столе находят открытой «Эмилию Галотти» Лессинга. В России после прочтения Бальзака появляются малые сообщества, члены которых играют роли персонажей «Человеческой комедии». В Швейцарии бюргеры коллекционируют издания Руссо и воспитывают своих детей по правилам его «Эмиля». «Мир был создан, чтобы он завершился прекрасной Книгой», - напишет в конце XIX века французский поэт Стефан Маларме. Эта фраза была знаком того, как изменился тот самый мир, чьим жителем Маларме себя чувствовал, и как изменился образ Книги, к которой он стремился. 

Книга в воображении этого символистского поэта было не началом, а концом, не альфой, а омегой истории. Но эпоха Маларме не осуществила его мечты: вместо прекрасной Книги человек оказался между океанами прекрасных (и не очень) книг, в разных обложках, с различными запахами, с различными шрифтами, написанных на разных языках. И главное - книг, чьи идеи как правило были несовместимы с идеями других книг, написанных другими людьми.В начале ХХ веке образ писателя, философа или историка почти неизбежно связан с образом библиотеки. 

В начале 1930-х, разбирая свою библиотеку после очередного переезда, немецкий философ Вальтер Беньямин напишет эссе «Распаковывая собственную библиотеку» - маленький текст о страсти коллекционирования книг. Несколькими годами позже французский историк Фернан Бродель будет снимать в Рио-де-Жанейро двухкомнатную квартиру: одну комнату для себя и другую - для своих конспектов и записей. Еще в начале этой библиотечной страсти Флобер напишет «Бувара и Пекюше», знаменитую пародию на мир привязанных к книгам людей, которые растворяются в бесконечном мире текстов, гравюры, толстых корешков и запахов старых манускриптов. Как маленькие улитки с большим грузом на спине, тогдашние интеллектуалы носят за собой книги, которыми обладают, и почти растворяются в этом, очень материальном и телесном мире мыслей, эмоций, персонажей и поэтических строк. 

В межвоенное, особенно в послевоенное время возродится любовь к цитате: крючка, заброшенного по ту сторону истории, к другому человеку и другой книге. Каждый выстраивает собственный пантеон книг – и каждая из этих книг имеет свое тело и свою историю. Позже Борхес, этот любитель библиотек и антикварных магазинов, придумает свою знаменитую фантазию о книге, которая не имеет конца. В этой книги бесконечное количество страниц, и вы в любое время можете найти историю, с которой еще незнакомы. В эпоху привычности материальных книг, это была наглая мысль: она предлагала представить невообразимое и помыслить абсурдно. 

Сейчас, с появлением карманных электронных книг эта фантазия почти стала реальностью. Сегодняшний человек может взять свою библиотеку в метро и сесть с ней в самолет. Ему не нужно снимать отдельные комнаты, чтобы найти помещение для текстов, которые будут сопровождать его по жизни. 

Большинство старомодных людей, еще долго будут привыкать к этому изменению. Бестелесные книги для меня так же необычны, как и бестелесные люди. Они точно не выдержат конкуренции с каким-то старым романом - хотя бы даже с вечным «Робинзоном Крузо», в знакомой обложке и узнаваемым телом.